Название: Тепло
Фандом: Блич
Автор: Айрани
Пейринг: Хисаги/Ренджи, Бьякуя/Ренджи, Хисаги/?
Форма: мини.
Категория: яой
Рейтинг: PG-17.
Жанр: романс
Бета: бета я))*гордится собой*
Авторские права: на персонажей у японцев (все забрали), остальное мое.
______________________________________________________________

Хисаги Шухей всегда был спокойным и рассудительным, несмотря на внешне резкие характер и манеру поведения. Однако он не был поспешным на заключения, его решения не были скоропалительными. Прежде чем прийти к какому-либо окончательному выводу, он многократно взвешивал все «за» и «против», не забывая о последствиях. Но, наверное, в жизни каждого наступает момент, когда что-то идет совсем не так, как всегда, выбивается из привычной колеи и недоступно пониманию. Хисаги не был исключением. Такой момент наступил и в его жизни.
Нет, конечно, все началось много раньше и Хисаги Шухей, фукутайчо девятого отряда, по привычке попытался разложить все по полочкам и понять, что бы это могло означать, но не мог найти ответа.
А началось все с взгляда. Необычного. Очень теплого.
Поймать на себе чей-то заинтересованный взгляд было делом обычным в Готей. Закрытое мужское общество с минимумом женщин диктовало свои условия. И условия эти были предельно просты. Мужчины ловили на себе взгляды других мужчин. Каждый из них давно знал, что это значит. Кто-то принимал правила игры, кто-то их игнорировал, оставаясь в рамках предпочтения женщин, которых было ох как мало.
В общем, ничего необычного для замкнутого мужского общества. Эти негласные правила были известны и Хисаги. Сначала он не принимал их, но молодой организм диктовал свои условия, и со временем Хисаги Шухей тоже решил попробовать. О том, кто же стал первым в его списке, Хисаги не распространялся, но правила игры принял. С того самого дня он научился понимать все эти взгляды и иногда сам смотрел на кого-то с определенным интересом. Были и случайные одноразовые встречи. Были и долговременные связи.
Одним из долговременных был Абарай Ренджи – яркий, взрывной, огненный во всех смыслах этого слова: начиная от цвета волос и заканчивая темпераментом.
Хисаги Шухей, наверное, всегда будет вспоминать о днях, а вернее, ночах, проведенных с Абараем особенно остро. Жгучая страсть огнеопасного ученика заставляла плавиться в его объятьях, забывая обо всем.
………………………………………………….
- Семпай, я приду сегодня вечером, - не вопрос, не просьба, факт. Абарай не умел говорить по-другому, и даже уважительное обращение выглядело слишком резко, чтобы считаться уважительным.
- Хорошо, Абарай, - только и смог ответить Хисаги, понимая в глубине души, что запретить он все равно не сможет. Не послушается его Ренджи и все равно придет, и снова будет плавиться фукутайчо девятого отряда в огненных объятьях своего ученика.
…………………………………………………..
Вечерний полумрак комнаты, смятые простыни, горячие тела, переплетенные, уставшие после очередного безумного секса. Кто кого и сколько раз уже не имело значения. Не было понятия, кто из них лидер, а кто подчиненный. Просто оголенная страсть и неиссякаемая жажда наслаждения. Оба были молоды и несдержанны. Оба знали, чего хотят друг от друга.
«Огненное безумие, всегда с ним так…» - думал Хисаги, пытаясь восстановить дыхание.
Абарай приподнялся на локте, все еще надрывно дыша и пытаясь вглядеться в глаза Шухея. Крепкая смуглая рука в татуировках потянулась к Хисаги, проскользила по груди и остановилась на соске, зажав его между пальцев до боли. Шухей сдавленно простонал и понял, что ничего еще не закончилось. Ответный шаг не заставил себя ждать и два тела снова переплелись в безумном танце извиваясь в попытках захватить лидерство, кусая губы друг друга в яростных поцелуях.
Было что-то невероятно захватывающее в этой игре-борьбе. Оба прекрасно понимали, что по большому счету все равно, кто на этот раз окажется «сверху», но обоим невероятно нравилась эта игра. Комната вновь наполнилась хриплыми стонами вперемешку с рычанием. Воздух загустел и стал невероятно душным и насыщенным запахом разгоряченных тел и еще более острым запахом секса. Все было привычно и в то же самое время совершенно по-новому. Движения Ренджи были какими-то уж слишком порывистыми, даже отчаянными. Хисаги не мог этого не заметить.
Пытаясь отдышаться после очередного дикого телосплетения, Хисаги не сдержался и спросил:
- Что случилось, Абарай?
- Я ухожу, это наша последняя ночь. Потом ты сам все поймешь, - Ренджи был как всегда краток и прямолинеен, и небольшая недосказанность лишь подчеркнула это.
- Ясно, - расспрашивать смысла не было. Уходит, пусть уходит. Все уходят рано или поздно. Хисаги даже не помнил, когда успел привыкнуть к этому. Но привык давно.
Уходят все. Обычно ночью. Никто не остается до утра, не хочет посмотреть в глаза. Не хочет испытывать ту неловкость, когда почему-то становится стыдно за то, что произошло ночью. Одно из неписанных правил Готей 13 – не оставаться до утра.
Абарай Ренджи тоже всегда уходил. Но сейчас он уходил навсегда. Неприятное колючее чувство потери поселилось груди Хисаги Шухея. С Абараем он был дольше всего. Их связывала не только постель, но и дружба. Теперь все становилось невероятно сложным. Или предельно простым. Хисаги посмотрел в глаза Абараю и вдруг отчетливо понял: что-то неуловимо поменялось во взгляде Ренджи. Что-то, совершенно непонятное и незнакомое Хисаги Шухею. Одно было совершенно ясно – его надо отпустить. Дружба останется, но именно ради нее и надо отпустить.
- Я слышал о твоем новом назначении. Оно? – Хисаги спросил напропалую и неожиданно понял, что попал в самое яблочко – глаза Ренджи как-то странно заблестели, на губах появилась глупая улыбка. И Хисаги понял еще одну вещь: дело было не в самом назначении, дело было в том, что в связи с ним кто-то появился в жизни Абарая, кто-то, кто стал ему дороже их отношений.
- Уходи сейчас, так будет проще, - Шухею захотелось остаться одному и не видеть этой улыбки на искусанных губах, которые целовал еще несколько минут назад. Что-то болезненно оборвалось.
Ренджи молча встал, оделся и ушел, понимая, наверное, что так действительно будет проще. Обоим.
…………………………………………………
С той памятной ночи прошло уже много времени. Хисаги по-прежнему ловил на себе заинтересованные многозначительные взгляды, но поддавался на них все реже и реже. Он научился видеть другие взгляды. Он видел, как взрывоопасная лава взгляда Ренджи превращается в спокойный теплый огонь, способный согреть и не обжечь. Видел, как в ответ на этот огонь плавится лед в глазах Кучики Бьякуи, совсем несильно, почти незаметно, но плавится. Хисаги научился различать это тепло. И чем больше он видел подобных взглядов, тем более чувствовал себя одиноким.
«Тепло, такое необъяснимое, такое притягательное. Мне никогда не было тепло», - мысли в который раз побежали по кругу и Хисаги, предавшись им, не сразу заметил, как столкнулся взглядом с этими невероятно теплыми глазами. И застыл.
«Нет, не может быть, он так на всех смотрит, он вообще ТАКОЙ…» - мысли мгновенно приняли новый оборот, и Шухей попытался вернуться в привычный для себя анализ случившегося:
«Мне показалось, просто показалось. Я слишком зациклился и начинаю видеть то, чего нет. Он всегда и на всех так смотрит, я просто додумал все сам, свихнувшись от одиночества. Он просто всегда такой теплый» - Хисаги тщетно пытался себя уверить и доказать, что ему показалось. Разум был на его стороне, но где-то глубоко в груди затеплилась маленькая надежда…. Отчаянно захотелось, чтобы мелькнувшее во взгляде тепло было предназначено только ему. Но это было невозможно, обладатель теплых глаз никогда и ни на кого не смотрел заинтересованно. И в тоже время смотрел на всех так, что складывалось ощущение, словно он влюблен в весь мир. Просто он сам по себе был теплый.
«Я не буду больше думать об этом» - но спокойствие Хисаги было безвозвратно потеряно.
Дни потекли своей чередой, но фукутайчо девятого отряда неоднократно ловил себя на том, что ищет этот взгляд, хочет вновь увидеть. Он не находил объяснения своему желанию, только смутные обрывки надежды на то, что ему не показалось тогда это тепло. И однажды обычно сдержанный Хисаги Шухей, фукутайчо девятого отряда, не выдержал.
«Я положу конец этому безумию сегодня» - сказано – сделано. Убедив себя, что это единственный способ решить для себя этот вопрос, Хисаги направился домой к причине своего беспокойства. Ему нужен был ответ, и он намеревался получить его сегодня, во что бы то ни стало, и каким бы горьким он ни был. И все же была крошеная искра надежды.
«Будь что будет, но так продолжаться больше не может, это невыносимо», - стук в дверь прозвучал как-то неуверенно. Шухей поймал себя на том, что его рука дрогнула, что он волнуется.
Дверь открылась, и Хисаги опять увидел все тот же теплый взгляд, который лишил его покоя. Такой же теплый, как и в тот раз.
- Я ждал тебя…
Слова больше не были нужны. Поддавшись непонятному для себя порыву, Шухей протянул руку и коснулся бледного лица, словно пытаясь убедиться, что действительно видит его перед собой. Изящная ладонь накрыла его пальцы в ответ на прикосновение. Земля медленно, но верно начала уходить из-под ног. Хисаги отказывался понимать, что происходит, и попытался все списать на чрезмерную воздержанность в последнее время, но от этого прикосновения его словно молния пронзила.
Дальше все происходило как в тумане. Осторожные объятья, увлекающие в дом, такой же осторожный поцелуй. Какие-то невероятно нежные прикосновения, одежда, падающая на пол. Так не было никогда. Голова непривычно закружилась. Страсти не было, не было инстинктивного желания – только немыслимая трепетность, необъяснимая нежность, осторожность прикосновений, словно боящихся спугнуть что-то очень особенное, разбить что-то очень хрупкое.
Хисаги утонул в этой нежности, стараясь отдать в ответ что-то равнозначное. Это было ново и непонятно. Это завораживало. Все что знал и понимал Хисаги, стало вдруг ненужным и неважным. Это было нечто совершенно новое.
Осторожные мягкие прикосновения сводили с ума, мыслей не осталось, и остаться не могло. Они были вытеснены волной совершенно незнакомых доселе ощущений. Бледные ласковые пальцы легчайшим шелком скользили по горячей коже Шухея, заставляя вспыхивать еще сильнее, пробуждая трепетное желание большего. Тело стало непослушным, и словно поняв это, заботливые руки бережно уложили его на постель. Каждое движение, прикосновение, каждый жест и поцелуй были наполнены необъяснимой нежностью.
Мир вдруг стал невероятно тесным, неспособным вместить в себя то, что чувствовал Хисаги в этом ласковом плену. Какими-то жалкими остатками сознания он понимал, кто здесь ведущий, но ему хотелось признавать эту мягкую власть. Осторожные пальцы коснулись возбужденной плоти, и Хисаги не смог сдержать стон, наполняя им очередной поцелуй. Ощущения накатили неудержимой волной и рассыпались мелкими острыми осколками, искрящимся чувством растекаясь по всему телу. Последовавшее за осторожными ласками ощущение заполненности взорвало ощущение реальности, вынося напрочь остатки сознания и постижения происходящего. Хисаги превратился в комок острых ощущений, замешанных на невероятной нежности и нереальности происходящего. Сдерживаться не было смысла, и Хисаги отпустил себя до конца, позволяя уводить свое тело в омут неизъяснимо пьянящих ощущений, неизвестных до этого дня чувств, наполняя пространство комнаты глухими стонами, сминая в пальцах простыни, позволяя обладать собой безгранично.
Сколько времени это продолжалось, и сколько раз он взорвался и рассыпался жгучими искрами хмельного наслаждения – Хисаги Шухей сказать и вспомнить не мог. За окнами давно уже наступила ночь, своей свежестью и прохладой успокаивая разгоряченные тела. Голова Шухея покоилась на груди любовника, и тонкие пальцы ласково перебирали непослушные короткие пряди волос Хисаги. В комнате царило ощущение покоя, правильности происходящего и даже какого-то мимолетного счастья.
Но ничто не может продолжаться вечно. И Хисаги знал это как никто другой. Пора было уходить. Даже если очень не хотелось, даже если безумно хотелось остаться и посмотреть утром в эти теплые темные глаза. Но Хисаги знал правила. Он поднялся с постели и наклонился за своей одеждой.
Бледные пальцы сомкнулись на запястье. Хисаги обернулся. Все тот же невероятно теплый взгляд.
- Не уходи, я хочу проснуться и увидеть тебя…
В очередной раз за этот вечер мир разлетелся вдребезги. Разум отказывался понимать, что происходит, но какое-то новое теплое чувство в груди повлекло Шухея обратно в ласковые объятья, темноволосая голова снова упокоилась на груди и нежные пальцы запутались в непослушных волосах.
- Такой колючий, и теплый…
Шепот растворился в тишине.
………………………………………………………..
Утро выдалось невероятно солнечным, и Хисаги Шухей шел в штаб, подставляя лицо солнечным лучам и совершенно не смущаясь глупой улыбки игравшей на губах. Вспоминая то тепло, что увидел этим утром во взгляде своего любовника, трепетный поцелуй, нежные объятья, Хисаги понимал – он больше не будет одинок. Он больше не проснется утром один с непонятной горечью в груди.
И еще Хисаги Шухей, фукутайчо девятого отряда, знал абсолютно точно – в его взгляде поселилось тепло.